«Правительство пытается зажимать крышку кипящего котла». Экономист о влиянии санкций на Беларусь

«По качеству будет хуже, по цене — выше». Что будет с ценами и ассортиментом товаров

Самое ощутимое и чувствительное уже сегодня — это рост цен в магазинах на продукты и дефицит потребительских товаров. Только по официальной статистике годовая инфляция в марте достигла 15,9%. «Это только начало долгого пути», — предупреждает Дмитрий Крук.

По его словам, для безрадостного прогноза есть несколько предпосылок. В частности, ограничения в транспортной и логистической сфере, а также запрет импорта по некоторым позициям неминуемо приведут к сужению предложения.

Простой пример — ситуация, возникшая с офисной бумагой. Стоимость на нее выросла в несколько раз. Оказалось, крупный российский производитель столкнулся с проблемой поставок химического компонента, который делает ее белой. Дефицит тут же отразился на ценах. Альтернативой может стать бумага цвета слоновой кости, как ее благородно называет производитель. Однако не всех это устраивает.

Больше всего, по мнению экономиста, подорожание коснется импортных продовольственных товаров — фруктов, овощей, подсолнечного масла и так далее. Что же касается бытовой химии, косметики и других промышленных товаров, на которые возник дефицит, то, как полагает экономист, рассчитывать на улучшение ситуации также не стоит.

Ожидается сокращение ассортимента, аналоги будут хуже по качеству и дороже, но тотальной нехватки не случится, хотя сейчас власти ввели госрегулирование цен на туалетную бумагу и подгузники.

— Допускаю, что будут предприняты попытки провести импортозамещение, — считает Дмитрий Крук. — В таком случае могут задействовать административные механизмы, чтобы соответствующим товаром насытить рынок. Возникнет вопрос по соотношению цена-качество. Ведь если ранее товар не мог завоевать рынок, значит, с ним, по сравнению с конкурентами, что-то не так? Но даже если белорусские аналоги не произведут, то наверняка найдется альтернатива на других рынках. Есть вероятность роста турецкого и китайского импорта. Что это значит? По качеству будет хуже, по цене — выше.

По его словам, на цены на потребительском рынке влияют также обменный курс валют (поставщики закладывают в стоимость пиковые значения) и мировые цены на многие товары, которые продолжают расти высокими темпами, — на нефть, металлы и пр. «Ценовая стабильность была нарушена еще в начале года, а сейчас цены вообще могут сорваться с цепи», — подчеркивает Дмитрий Крук.

«Курс утратил берега». Что будет на валютном рынке

Немаловажный вопрос, на который всегда обращают внимание белорусы во время кризиса (и не только), — курс обмена валют. Многие банки, к примеру, ввели лимиты на снятие валюты и на расчеты валютными карточками.

Тем не менее пока ситуацию некорректно сравнивать с 2011 годом, когда возник черный рынок и существовало несколько курсов, считает экономист BEROC.

— Национальный банк продолжает следовать инерционной политике прошлых лет: белорусский рубль повторяет траекторию российской валюты, а регулятор включается, когда надо кратковременно сглаживать колебания. В Нацбанке исходят из того, что для людей большое значение имеет курс доллара, — объясняет мотивы регулятора Дмитрий Крук. — В случае резких изменений на валютном рынке России смотрят, насколько они долговременные, и растягивают их на несколько дней, чтобы не наступали слишком резко.

Особенность нынешней ситуации — в том, что курс российского рубля меняется не плавно, а скачкообразно, считает экономист. Одна из таких волн наблюдалось на валютной бирже 7 апреля, когда евро и доллар значительно подешевели по отношению к белорусскому рублю, а российский рубль — подорожал.

— Я бы сказал, что курс утратил берега, поскольку потерян среднесрочный ориентир, — обращается к метафоре старший научный сотрудник BEROC. — Таковой утерян и у российского рубля, связь с траекторией которого пока сохраняется. Сама РФ столкнулась со множеством факторов, которые могут влиять на валютный рынок, а мы прицепом принимаем на себя неопределенности.

Однако курс российского рубля после падения практически смог вернуться на прежние позиции. С чем это связано?

— В Россию выручка от торговли продолжает поступать, а повышение цен на газ и нефть компенсирует потери, — отвечает Дмитрий Крук. — Также в РФ сыграли свою роль административные ограничения — запрет на покупку валюты физлицами, обязательство сдавать 80% валютной выручки в бюджет, ограничения на выдачу депозитов и прочие меры. Российский рубль на таком уровне может существовать неделю-две, так как есть макроэкономические обоснования. А вот белорусский рубль — нет. Экспортная выручка Беларуси таких свойств не имеет: и с калийными удобрениями, и с продуктами нефтепереработки уже есть проблемы.

По мнению эксперта, в ближайшее время экспортные проблемы РБ все больше начнут сказываться на торговом балансе и придется провести обесценивание белорусского рубля по отношению к российскому, чтобы сохранить конкурентоспособность на рынке РФ.

— В тяжелые времена компании урезают инвестиционные расходы, в частности, на станки, грузовые автомобили и так далее, — замечает экономист. — В этих условиях конкуренция обострится. Чтобы удержать долю рынка, белорусским производителям придется повышать конкурентоспособность. А это означает вынужденную девальвацию.

Стоит ли вообще сейчас обращать внимание на курсы валют? По большому счету тратить валюту не на что — импорт сокращен, туристический рынок проседает. Актуально ли по-прежнему озираться на стоимость доллара и евро?

— Долларовая зарплата может быть характеристикой доходов, но если смотреть с позиции экономической теории, то ориентироваться на курс американской валюты неправильно, — считает Дмитрий Крук. — Более объективно смотреть на реальные доходы, то есть на соотношение номинальной зарплаты в белорусских рублях к ценам.

Как признает экономист, психологически разорвать связь с валютными курсами белорусам тяжело. Этот феномен называют реальной долларизацией, когда решения оцениваются в соответствующем эквиваленте. «Если кто-то воспринимает ситуацию, как реальную, она таковой становится по своим последствиям», — заключает старший научный сотрудник BEROC.

Границы открыли, чтобы смягчить кризис на рынке труда?

На фоне проблем в экономике некоторые предприятия переводят работников на неполную занятость или и вовсе увольняют некоторых из них. К примеру, «Штадлер Минск» заявил, что отправит до сентября в простой почти 60 человек. Некоторые белорусские компании, которые занимались производством товаров для IKEA, также ушли в простои из-за приостановки работы этой шведской фирмы на белорусском и российском рынках. К примеру, так поступила могилевская компания «Мебелаин», которая производит корпусную мебель.

Эксперт считает, что ситуация с переводом работников на неполную занятость и увольнениями свидетельствуют, что проблемы на рынке труда принимает характер тенденции.

Смягчить надвигающийся кризис по безработице власти пытаются в том числе снятием ограничений по выезду за Беларусь, предполагает Дмитрий Крук. По его мнению, это может дать возможность хотя бы части людей выехать за пределы страны, чтобы зарабатывать там.

— Рост безработицы не происходит мгновенно, — констатирует экономист. — Сначала предприятия надеются, что можно будет вернуться к нормальной деятельности. Поэтому работников сразу не увольняют, а настойчиво предлагают уйти в отпуск за свой счет. Но теперь кризис носит другие черты. Полагаю, что во втором квартале уровень безработицы повысится незначительно, а вот в третьем — показатель изменится более существенно.

Экономист также оценил антикризисный план белорусского правительства.

— Действия экономических властей напоминают реакцию на пандемию, — проводит аналогию старший научный сотрудник BEROC. — Кажется, чиновники очень горды, как прошли коронавирус. Какой тогда была логика? Максимально препятствовать развитию кризисных явлений на начальном этапе, а потом отпустит само — главное чуть-чуть продержаться. Надежда в том, что исходные шоки продлятся недолго. А законсервировав ситуацию, можно будет избежать масштабных проблем и сокращений.

О том, что выбрана такая тактика, свидетельствуют попытки поддержать отдельные предприятия, слухи о разнарядках «действовать в прежнем режиме», введение административных ограничений (сдерживание цен, лимиты на валютном и депозитном рынке).

— Но ситуация существенно отличается, — заключает Дмитрий Крук. — С большой вероятностью в этот раз прежняя тактика не оправдается. Даже если наступит перемирие, экономические санкции и репутационные потери останутся. Такое чувство словно власти пытаются зажимать крышку кипящего котла в надежде, что огонь станет меньшим и напряжение спадет. Увы, вероятно, замысел не оправдает себя и крышку все-таки сорвет.

Недавнюю новость о снятии ограничений на выезд за пределы Беларуси многие восприняли с оптимизмом. Может ли это свидетельствовать о попытках решить проблему с дефицитом товаров за счет мелкого импорта? Неужели опять появятся челночники с необъятными клетчатыми сумками?

— Отменяя ограничения на выезд, власти наверняка руководствовались другими соображениями, — высказывает сомнения на этот счет старший научный сотрудник BEROC. — Если челночное движение и будут возрождаться, то в ограниченных масштабах. Государство, скорее, будет этому препятствовать, а не способствовать.

Что будет дальше с золотовалютными резервами

Одна из последних настораживающих экономических новостей — золотовалютные резервы Беларуси за февраль и март снизились почти на 1 млрд. долларов.

— Снижение на 10% — довольно резкое, но к нему можно относиться по-разному, — отмечает Дмитрий Крук. — В обычное время такое сокращение резервов рассматривалось бы как угроза финансовой стабильности. Но учитывая произошедшие события и то, что последствия могли быть хуже, можно сказать, что не все так плохо. Напомню, в критические времена — в марте и сентябре 2020-го проседания были ощутимо больше.

В этой ситуации возникает вопрос, сколько можно еще продержаться при текущем тренде, какова критическая черта для ЗВР.

— Оценки могут быть разными. Есть ряд общепринятых коэффициентов достаточности золотвалютных резервов, — считают в BEROC. — Например, их величину сравнивают с объемами импорта и платежами по внешнему долгу. По этим коэффициентам нынешний уровень в большинстве случаев ощутимо ниже нормативов или впритык к ним. В то же время власти порой ориентируется на интуитивные оценки. Раньше приходилось слышать о том, что 5 миллиардов долларов — черта, ниже которой Нацбанк не хотел бы переходить.